Моё суженое, моё ряженое. Страница 15

Кировское отделение Союза художников предложило мне поехать в Японию на «Экспо-70» на семь месяцев работать консультантом на выставке. А у меня старенькая мама и сын маленький. Да и свекровь сказала: «Непременно разрушу семью!» Все вцепились и сказали: не езди! Не считаться с ними было нельзя.

Так случилось, что в 1980 году снова предложили ехать в Японию сроком на 20 дней, и я согласилась. В семье все изменилось за 10 лет. Андрей стал взрослым человеком, Лариса в свои 8 лет рассуждала по-взрослому, что я в Японии должна побывать, коль предлагают.

Встретилась в Министерстве культуры с Тосико-сан и еще одной пожилой женщиной, дочерью Катоямы. Все обсудили: что за выставка, где она будет показана, и что от меня требуется. Мне сказали, что реклама пойдет на сан-Фалалееву, и других авторов просили не предлагать. А у нас-то решили послать работы 12 мастериц, но оказалось, что японцам такая выставка не нужна.

И вот через полгода я полетела в чужую страну, не зная ни одного иностранного языка. Я знала только телефон посольства, но никто не догадался предложить хоть сколько-нибудь йен, чтобы я могла позвонить.

В аэропорту меня провожал Валерий Никитич Соколов из Министерства культуры:

- Готовы ли вы на испытания?

- Нет. Я - обыкновенная нюня и плакса, и зря со мной связались.

Для поддержки он черкнул, чтоб создать настроение, чтобы я не потеряла уверенности в дороге:

Спасибо за чудные краски.

Что в дымке нас в детство манят.

Вы нас заманили в мир сказки,

И нет сил вернуться назад.

Сама лучезарна, спокойна,

Чиста, словно светлый родник.

По-русски умна и достойна,

Большому таланту сродни -

Соколов

С открыткой, где были написаны эти строки, я зашла в самолет, который летел по маршруту Париж - Москва – Токио. Глазами искала, где русские, тут бы и сесть. Летели в основном японцы. По обличию видела, что есть европейцы, но языка не знаю - как подойдешь? Вот они-то и оказались соседями по креслам. Это были музыканты из Италии. С ходу спросили:

- В Токио?

- Да, в Токио.

- Чем занимаетесь? Зачем летите?

Жестами стала показывать, что леплю, делаю свистульки. И мы мило улыбались, не понимая друг друга.

Потом и бортпроводница спросила:

- Если не секрет, зачем летите в Японию?

- С глиняными игрушками, в Токио.

Итак, надо было настроить себя на 12 часов, нам предстояло преодолеть десять тысяч километров. Вскоре принесли обед. Зря не надо было беспокоиться, в каком пакетике соль, сахар, перец: сосед по креслу, итальянец-музыкант, руководитель ансамбля, что надо поперчил, где надо посолил, ну а в оставшемся явно сахар. После обеда предложили сувениры: павловские шали, палех, хохлому и еще всякую мелочь. Подумала: если бы у меня был этот платок с красными розами на черном фоне, вот была бы визитная карточка по прилету в Японию. Смела спросить: ведь у меня было 25 рублей. Стюардесса о чем-то поговорила с итальянцем, и он из своих тоненьких, почти марлевых, штанишек достал то ли лиры, то ли доллары, заплатил и подарил, положил платок на мои плечи. Так было неожиданно! Сначала хотелось сказать: «Зачем? Неудобно! Нехорошо!» А потом подумала: "Мы, русские женщины, достойны, чтобы иностранцы дарили нам подарки". И мои плечи сами расправились, и внутри подвилось достоинство. И языков мы друг друга не знали, но объяснялись мимикой, жестами, и казалось, что понимаем друг друга. Так и долетели до Токио, не почувствовав усталости.

Ну, а дальше - земля, аэропорт, как лабиринт, сплошные коридоры. Мои спутники ушли, и как будто земля ушла из-под ног. А меня притормозили. И вот тут-то мне показалось, что я очень высока ростом, и не оттого, что у меня каблуки у сапог, а оттого, что почти все вокруг были маленькие. Заглядывая в глаза таможеннику, я все просила по-русски, чтобы он объяснил мне, что он от меня требует. Он на меня и не смотрел. Простояла я минут 15. Наконец попросила дать таможенную декларацию. Он небрежно черкнул по строчке. Зачем? Я решила: напишу, г. Киров, свою милую Профсоюзную улицу, может, пропустит. Так и случилось. Пойдя по коридору, по которому ушли те, с кем летела, я вышла как будто на большое поле, где много-много сизых головок. Похоже, это были встречающие и улетающие. Как разглядеть, кто мне нужен? Тогда показалось, японцы все похожи: и ростом одинаковые, и одинаковые черные-пречерные волосы - все на одну колодку. Вдруг взгляд остановился на Тосико-сан, рядом стояла худенькая, как бы 12-летняя девочка. Я осмелилась подойти. И на тебе - это на самом деле переводчица Мидори Миура-сан. Вскоре появился высокий, красивый сан-Смирнов, это уже была крепкая защита. Поехали в Токио. Дорога - бесконечный поток машин, сильнейшая загазованность. Переводчица сразу сказала: «В сан-Смирнова многие влюблены, и я очень люблю русских». Она старалась рассказать традиции японцев, обычаи - все было на серьезном уровне. Приехали в Токио и сразу попали на прием. За деловым столом человек 20. Общаться было просто, переводчица переводила по 2-3 предложения, а поскольку звуки мне не понятны, то они и не мешали моему рассказу. Я говорила о коллективе, где работаю, о своем творчестве, о себе - они очень просили, и, конечно, поблагодарила общество, которое меня пригласило. Одеты все были в ослепительно белые рубашки, на мужчинах все сияло и блестело, как будто все только что куплено в магазинах.

В центре Токио - европейские небоскребы. Один из них - гостиница, в которую меня поселили. Очень высоко! Глянешь вниз - люди кажутся точками, машины - со спичечную коробку. Пахло в номере так, как будто я нахожусь в огромном, только что купленном чемодане - клеем, лаком и не понятно, чем еще. Но окна там не открываются, если нужен свежий воздух - нажми кнопочку. Я нажала, но ничего не почувствовала. Половое покрытие мягкое, пушистое, ступишь - и ноги утопают, как во мху. Откроешь кран, и вода широкой лопаточкой льется, чистейшая, на просвет искрится, и тянет немедленно в ванну. У них ведь просто вера в чистоту, если не вымылся и лег в постель - ты грешный. Все продумано для отдыха и удовольствия. И все перенасыщено рекламой. В выходные дни центральные улицы освобождаются от транспорта. Люди гуляют, распивают кофе, играют дети. Однажды шли мы с переводчицей, видели, как несколько здоровых парней нервно что-то выкрикивали и раздавали листовки: «Просим помочь вернуть Курильские острова!» Внутри меня сразу возникли слова: «А я в Россию домой хочу...».

Мне повезло с переводчицей - умница, с ней мне было хорошо. Выставка экспонировалась в Токио в пятиэтажном универмаге. Там на смотровых площадках устраивают выставки, концерты. В универмаг ходят люди не только за покупками, но и отдохнуть, посмотреть концерты. К моей выставке относились с интересом. Я посетителям как сувенир дарила маленькие рельефчики с нашей игрушкой и с веткой сакуры - для них это была приятная неожиданность, японцы ценят все рукотворное.

Пригласили меня в театр «Кабуки», где мужские и женские роли исполняют только мужчины. Программа на четыре часа, но сказали, что, если не понравится, можно уйти в любое время. Разве уйдешь от музыки, пения, национальных танцев? Сначала был спектакль с таким сюжетом: два самурая боролись за кресло императора, борьба между ними шла жестокая. А какие костюмы! А прически! И всё под песни. А потом был сюжет о несчастной любви под песню- плач. Кажется, вот уже все силы отданы на исполнение песни, больше нет дыхания, и вдруг снова и снова - никакими словами не передать, надо только чувствовать своим нутром! А грим! Столько эмоций приходилось тратить, когда видишь это впервые! Очень понравилось!

Из Токио поехали в городок Фукусиму на встречу с народными мастерами, которые делают куклы из папье-маше - это мужчины, а женщины делают куклы из бумаги. Мы несколько часов общались: вопросы, ответы, всем интересно, как делается та или иная игрушка. А потом - угощения, обменялись подарками.

Была в доме-музее народного мастера. Там не одно столетие из поколения в поколение вытачивают из дерева, а потом расписывают куклу-кукуси, не одно столетие хранят работы своих предков. При нас художник рисовал эскиз для будущей куклы на полу, босой, немногословный. Для нас включили видеомагнитофон, показали фильм об этом художнике. Мы с ним свистульками сделали пересвист. Хорошо побывать в мастерской художника, особенно, когда хранят бережно все, что сделано предками.

,В городе Амори была интересная встреча с писателем Авая-сан, поклонником Льва Николаевича Толстого во всем подражающим ему. Он считает, что у него праздник, когда к нему приезжают из России. В знак уважения к России он надел русскую вышитую косоворотку поверх брюк, перевязанную кушаком. Он устроил поездку в горы, чтобы показать японскую осень. В горах водопады. Один был похож на длинные-предлинные седые волосы, но не густые, а другой падал широкой сильной лавиной, и получалась быстро бегущая река. А по берегам - яркие японские клены, ну такой яркий - полыхает как огонь, листья мельче, чем у нас, только очень красные. Вообще, там ярче цвета, смотришь и думаешь: что только делает природа!

С Авая-сан мы встречались не один день. Он - любитель русского фольклора, поэтому приходилось говорить не только об игрушке, он просил рассказывать сказки, басни Крылова, петь частушки и песни.

Однажды он устроил испытание японской пищей. Заказал японское ушко, а оно никак не жевалось, и я попросила чем-нибудь запить. Передо мной появилось много бутылок пива. Они заулыбались, переглянулись и закричали:

- Кампай!

- Мидори, что это значит?

- Выпей до дна, осуши рюмку.

Мысленно, про себя думаю: «За кого вы меня принимаете?»

-Да, на глоточек согласна, но, извините, не больше!

В городе Нагое меня встретили огромным букетом цветов и пели -«Катюшу». Всех русских женщин они согласны называть Катюшами. Удивительно, как везде любят и знают наши песни! На встречах была необыкновенная тишина, на меня смотрело множество внимательных глаз, потом сыпались вопросы, потом были национальные танцы, угощали национальными блюдами.

Мне в знак благодарности продлили визу и пригласили в город-музей Киото в мастерскую известного художника. Его мастерская и он сам оберегаются государством. Организовал эту встречу профессор, который владеет четырьмя языками, в том числе и русским, хотя и поддерживает прокитайскую линию. Поначалу общались через переводчицу. Я показывала игрушки, цветные фотографии творческих работ. Там были композиции, которые всех заинтересовали и профессор незаметно перешел на русский. В этой мастерской мы пробыли довольно долго. Изделия художника делаются из бумаги и клея, отливаются в формах, они такие легкие! Тут же сидели несколько женщин, расписывали кисточками в один волосок. Изготавливает он фигурки - символы родителей, а отец и мать в каждом доме на почетном месте. Интересно, красиво, со вкусом, тонко с любовью! Времени заняли мы много, долго сидели на коленочках, честно сказать, для меня это было нелегкое испытание. После встречи пошли обедать вместе с профессором в ресторан европейской кухни. Больше двух недель не ела я европейскую пищу. Я ведь сразу согласилась: буду есть японскую. От нее встает перо - так улетишь! Легко, сытно и бодро! Так и не поняла, как это может быть от кусочка свежей рыбы с соусами, от соевых кубиков, морских водорослей. Мясо тоньше бумажного листочка, палочками сделают семь-восемь полоскательных движений в кипятке - и можно есть. Мне понравилось. И вот под конец поездки (оставались последние три дня) меня решили накормить европейской пищей: борщ, киевская котлета и хлеб. Наконец, хлеб! Был королевский стол. А после - сказка! Профессор пригласил меня в японский садик, где мы кормили золотых рыбок. Сад камней с фонариками с водопадиками - как посажены деревья, кусты! Это восторг, это настоящее произведение искусства! Потом пошли на чайную церемонию, на выставку икебаны, на японские танцы. В Киото посмотрели архитектуру, бродили до усталости. И профессор сказал: " Жаль расставаться". На память его студент, который вел машину, сфотографировал нас в японском садике на фоне храмов. Потом переводчица прислала мне альбом с фотографиями об этой поездке.

Всего я побывала в восьми городах и селениях: Токио, Фукусима, Саппоро, Нагое, Амори, Киото и знаменитом селении Михору. Запомнилось, как бережно относятся к русской церкви, которая является символом города Хоккодати. Построена она была больше ста лет тому назад.

Пришло время покидать гостеприимную страну. На дорогу подарили мне розы, разные-разные цвета и с капельками-росинками, как будто это слезинки. Память об этой поездке сохранится на всю жизнь. Приехала я домой.

- Все, любимая жена, госпожой побывала, а теперь бери тряпку и мой пол!

Фалалеева Лидия Сергеевна — мастерица дымковской игрушки, Заслуженный художник РСФСР

Моё суженое, моё ряженое. Страница 15